Дожидаясь в московском аэропорту российских стреляющих лыжников, мы с фотографом тоже стреляли. Глазами, конечно. Пытаясь разыскать в толпе нашу сборную по биатлону, собравшую на чемпионате мира три медали самого разного достоинства. Да, негусто, если возвращаться к звездным мгновениям российского биатлона. И все же странно, что приезд команды прошел незаметно. Без церемоний с шампанским, как это обычно бывает. Цветы — и те стали исключительной инициативой родных и друзей спортсменов. Видимо, аукается затяжной конфликт лидеров сборной с Союзом биатлонистов России.
     Корреспондент “МК” пообщался с теми, для кого первенство в Антерсельве стало дебютным и при этом довольно ярким, — Екатериной Юрьевой, на последних километрах масс-старта уступившей опытному немецкому трио, и Дмитрием Ярошенко, автором “золота” в мужской эстафете.

15 звонков и 35 эсэмэсок

     — Катя, чемпионат позади, но эмоции, наверное, остались.
     — Может, звучит банально, но это был первый раз, когда все так удачно сложилось. Правда, теперь терзают мысли: настреляй я тогда без промахов вообще, была бы и медаль.
     — Когда на финише масс-старта от вас убегали три немки, пытались переступить через себя, ускориться?
     — Я уже тогда переступила через себя, работала на зубах. Не сто, а все двести процентов сил отдала. И поэтому после масс-старта весь вечер лежала. Хотя тренеры уже после финиша предупредили, что я включена в состав эстафеты.
     — Когда вы для себя поняли, что выдали великолепную субботнюю гонку?
     — Когда на мобильнике увидела 15 пропущенных звонков и 35 сообщений. Все они были, конечно, похожи: “Молодец, Катя...”
     — Может, Екатерину Юрьеву стоило включить в спринт и гонку преследования?
     — Не думаю. Выдержать столько стартов за 8—9 дней в биатлоне абсолютно нереально.
     — Как вы потратите премиальные за попадание в “восьмерку” (гонки чемпионата мира входят и в программу Кубка, где полагаются призовые. — “МК”)?
     — Ой, ну если бы они были такими громадными… (Смеется.) В принципе все расписано, но на многое уже и не хватает.
     — Когда наши сборные возвращаются домой с удачных стартов, обычно в самолете девушкам не дают прохода пассажиры. Отметить предлагают...
     — Да нет, сейчас как раз повезло: с нами на борту одни немцы летели, а у них свои кумиры есть.
     — Вы с немкой Магдаленой Нойнер, как раз ставшей на чемпионате звездой немецкого биатлона, примерно одного возраста. Наверное, есть соблазн “побить” ее на оставшихся этапах Кубка?
     — Конечно, хочется. А лучше через год на следующем чемпионате. У меня и у нее все впереди.

Прямой эфир вреден для здоровья

     — Дмитрий, спасибо вам и партнерам за великолепную эстафету. Наверное, сами не ожидали, что сделаете норвежцев с таким отрывом?
     — Да. Сначала был шок. Потом, на “цветочной церемонии”, он сменился бурной радостью. А вот к награждению наступила пустота. Знаете, самурай, когда достигает цели, делает себе харакири! (Смеется.) Зато теперь пришла мечта об индивидуальной медали чемпионата мира и о победе на Олимпиаде, конечно.
     — По ходу первенства возникало множество споров о плюсах и минусах высокогорья. Вот вам оно лично помогло?
     — Я думаю, да. Так все удачно поэтапно шло. Сначала был немецкий этап, а это 800 метров. Потом — Поклюка, а она уже повыше. Скептики говорят, что мы зря не пропустили заключительный этап Кубка в Словении, а ведь мы набирали высоту постепенно. А если взобраться сразу, то на горе можно и засидеться. Небольшой сбой произошел лишь на финишном кругу спринта, хотя я чувствовал себя свежим. А классика и масс-старт не удались из-за сложной погоды. Не то что “сервис” не сработал, просто фактор лыж сказался. Обкатываешь их — идеально, а через круг — все, перестают катить. В горах даже кристаллизация снега другая: было тепло, мы бежали на “холодных” лыжах, на холоде, наоборот, почему-то легче работалось на “теплых”.
     — По слухам, в смешанной эстафете тренеры дали вам отбой, когда стало ясно, что призовые места сборной России не светят...
     — Это неправда. Макс Чудов ко мне подошел и сказал: “Все, работаем до конца!” Я согласился. Даже когда речь идет о 9—10-х местах, спортивное самолюбие никуда не исчезает. Тем более спор с украинцами был. Так что боролись если не на 100, то на 95 процентов — уверяю вас.
     — Почему вас не включили в масс-старт в последний день?
     — Понимаете, нам как победителям устроили прямой эфир, но произошла техническая неувязка, и мы простояли 20—30 минут одетые в гоночную форму. Видимо, тогда и простудился. Тренеры меня решили поберечь: все-таки горы есть горы — могут любого сломать. А команда у нас и без того сильная.
     — Тем более сезон еще не закончен.
     — А ведь мне предстоит побороться за “десятку” рейтинга и выиграть Малый кубок мира в зачете гонок преследования.
     — Дим, а не жалеете, что из биатлона уходит легендарный Рафаэль Пуаре?
     — Все привыкли, что есть битва двух титанов: Пуаре и Уле-Эйнара Бьорндалена. Откровенно говоря, Раф уже не тот, что раньше. Он говорит, что, возможно, былой мотивации нет, а может, из-за того что дочь вторая родилась. Но я рад за француза, что он выиграл индивидуальное “золото” и уходит на пике. Не ждет, пока его начнут искать в низах финишных протоколов. А я горжусь, что стоял с ним на подиуме — с доброжелательным, приветливым человеком. Хотя... может, он еще и вернется: семейная жизнь надоест (шучу!), и появится мотивация победить. Такое ведь уже в биатлоне случалось!