- Лучшая гонка в сезоне?

- Да нет, как вам сказать… Были у меня в этом сезоне и другие неплохие гонки. И я не скажу, что сделал сегодня что-то сверхъестественное, просто на моем этапе другие допустили больше ошибок, чем я, и, возможно, от этого мое выступление представляется вам в выигрышном свете.

- Финишировав, вы бросились на трассу. Болеть за Круглова?

- Я просто очень сильно переживал, нервничал, хотелось самому посмотреть, как развивается борьба. Оттуда хорошо просматривается круг. Я сделал несколько засечек там, где Коля проходил, и, поняв, что его преследователи не приближаются, почувствовал, что сегодня мы все-таки будем вторыми. Рядом был Валерий Польховский, которому по рации все наши тренеры сообщали то же самое. Вместе нам было немножко спокойнее. Он мне говорил, что не догоняют, и я сам в этом убеждался. И нам стало видно, что швед с французом начали бороться за третье место, а не за второе.

- Похожие чувства возникают после победы на чемпионате мира и завоевания медали на Олимпиаде?

- Да что-то пока не понял, не прочувствовал. Хотелось мне, конечно, чтобы была медаль с Олимпиады. Это был, пожалуй, единственный реальный шанс у меня, поэтому хотелось помочь команде. Так что пока чувство выполненного долга все перебивает. Я помню свое состояние на чемпионате мира 2001 года в Поклюке, когда я в первый же день выиграл гонку, во второй день тоже, но не мог никак поддаться своим эмоциям, потому что были еще гонки впереди. А когда приехали в Россию - уже эмоций не осталось.

- Сбылась самая главная мечта в спорте?

- Я свои амбиции контролирую, реально оцениваю свои силы. Еще по осени, когда журналисты нашего Красноярского телевидения начинали мной интересоваться, задавать вопросы, мол, хотите ли завоевать медаль, я им ответил: может, я и фаталист, но там наверху, наверняка, уже все решено, поэтому сильно расстраиваться или сильно радоваться по этому поводу не стоит. Если бы даже сегодня не было медали, это далеко не самое страшное, что может быть в жизни. С этим можно жить дальше.

- Пусть все решается наверху, но ведь и вы сам после своей травмы, неважных результатов, все же шли к цели.

- Конечно, были амбиции, было желание что-то доказать. Прежде всего, самому себе. Как мне один хороший товарищ сказал, легко быть веселым и добрым, когда у тебя все получается. А когда у тебя какие-то трудности, быть приветливым со всеми, открытым, - очень сложно. Но теперь я действительно чего-то достиг, и буду иметь моральное право смотреть в глаза своему сыну, что-то требовать от него. После сегодняшней гонки мой авторитет как отца, воспитателя, непременно повысится.

- А ведь это самое главное, кажется.

- Да. Я хочу быть для своего сына тем, кем был для меня мой отец. Это моя самая главная задача.