Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ
из Оберхофа

     Достижениями, что на счету Валерия Медведцева, мог бы гордиться любой биатлонист мира. Олимпийский чемпион Калгари в эстафете. Там же завоевал два серебра в индивидуальных гонках. Четырехкратный чемпион мира. И, наконец, серебряный призер Игр-1992 в Альбервилле.

     После того, как на этапе в Оберхофе его супруга Ольга блистательно выступила в эстафете и завоевала личное серебро в масс-старте, на лице Валерия - пожалуй, впервые в этом сезоне - появилось удовлетворенно-счастливое выражение.

     - Какая из формулировок вам ближе: Валерий Медведцев - спортсмен или Валерий Медведцев - тренер?

     - Понимаете, в чем  дело... Как спортсмен я свою карьеру давно закончил. А вот как тренер пока что все-таки не состоялся. В моем понимании тренер - это человек, который воспитал и довел до высокого уровня большое количество спортсменов. В свое время я проработал два года со сборной России, но передать спортсменам свои мысли, свое понимание биатлона у меня не получилось. Слишком рьяно тогда взялся за свою работу. И мне тут же объяснили, что так нельзя. Что надежнее - по старинке. Вот и выходит, что все свои знания и опыт я сейчас передаю Ольге.

     - Знаю, что вы помогаете в работе старшему тренеру женской сборной Александру Селифонову. А как расцениваете свою деятельность сами? Как серьезный тренерский труд или возможность постоянно находиться рядом с женой?

     - Вообще мне очень нравится тренерская работа. Вижу большое количество ошибок, в том числе и таких, которые совершал я сам, но от которых можно было бы оградить тех, кто выступает сейчас.

     - А можно поподробнее?

     - Мне не хотелось бы обидеть кого-то из коллег, хотя, подозреваю, многие могут обидеться. Кое-кто, например, любит делать тренировочный цикл из шести дней, причем в самом конце этой серии проводить утром длительную тренировку и сразу после нее во второй половине дня устраивать баню. А ведь это - колоссальная нагрузка на сердце. С моей точки зрения, длительную тренировку вообще не стоит делать в конце рабочего цикла - куда функциональнее проводить ее после дня отдыха. Когда мы работали с Ольгой в индивидуальном режиме, рабочий цикл у нас составлял три-четыре дня. Если нагружать спортсмена дольше, падает эффективность.

     В чем заключается секрет результата? В развитии у спортсмена тех качеств, которого у него нет или которые развиты слабо. Этот процесс сугубо индивидуален. Многие же работают, как на конвейере. Все знают, что будут делать в понедельник, что во вторник, а что в воскресенье. И так - из года в год. Вот и получается, что результат показывают только очень талантливые спортсмены. А вот тех, кто чуть менее талантлив, но все же потенциально способен на многое, такая обстановка тормозит и в итоге никакого результата они не показывают. Потому что система тренировок не направлена на развитие. А развивать необходимо. Например - скоростную выносливость. Если, конечно, ставить перед собой задачу побеждать в Кубке мира.

     - Я как раз хотела спросить: почему немцы, норвежцы, шведы, которые традиционно выступают на довольно высоком уровне на мировых первенствах, успешно бегут весь сезон, а в отношении российских спортсменов принято считать, что результат может быть показан либо на одних соревнованиях, либо на других?

     - У нас, действительно, приоритетным всегда считался главный старт сезона, но, поверьте, каждый тренер в глубине души мечтает о том, чтобы его спортсмен проявил себя в Кубке мира. Когда в 2005-м Ольга шла на победу в общем зачете, я, например, сразу сказал тогдашнему президенту СБР Александру Тихонову, что мы будем прежде всего бороться именно за Кубок.

     - Почему не получилось тогда его выиграть?

     - Ольга настолько устала к заключительному этапу, что не могла уже ни о чем думать, кроме того, чтобы сезон поскорее закончился. К тому же ей всегда было очень тяжело выступать дома. Дело даже не в том, что осаждает пресса, телевидение. Просто общая атмосфера домашних стартов не настраивает на концентрацию. Ей ведь в Ханты-Мансийске даже побеждать не нужно было. Просто три раза попасть в "десятку" лучших. Но ничего не получилось.  

     - Ольгу всегда отличала очень качественная и быстрая стрельба. Признайтесь, у вас есть какие-то свои секреты?

     - Есть классические принципы стрельбы, от которых никуда не уйти. Их суть заключается в том, что время между выстрелами сократить невозможно. То есть, физически можно, но начнутся промахи. Наиболее благоприятных промежутков для стрельбы два: первый - от двух до двух с половиной секунд, второй - от пяти до шести. В советские времена это все просчитывалось и обосновывалось. Единственное, где можно выиграть время - это изготовка к первому выстрелу.

     - А как же китаянка Ван Чуньли, выигравшая в Остерсунде? Помню, я долго пребывала в шоке от стремительности ее действий на стрельбище. Да и других примеров хватает.

     - Так можно стрелять неделю. Потом все равно наступает провал. Да, китаянка выиграла, потому что быстро стреляла. Но уже в следующей гонке у нее не получилось. Стабильный стрелок никогда не станет сокращать промежутки между выстрелами. Потому что для лидеров главное - стабильность. А вот тем, кто только прорывается в лидеры, приходится рисковать, и они идут на это. Очень быстро, например, стреляет Бергер. Но стрелкового "стержня" у него нет.

     - Для вас существует идеал стрелка?

     - В свое время мне очень нравилось, как стрелял Анатолий Алябьев. Стрелял он долго. Но качественно. Четко работал на "ноль". Понимаю, что это было в прежние времена, сейчас такая скорость стрельбы неприемлема, но тем не менее. У женщин я отметил бы Катю Юрьеву. У мужчин - никого.

     - Даже Бьорндалена?

     - Даже его. Мне, кстати, кажется, что он зря покрасил ложе своей винтовки в черный цвет. Потому что цвет оружия очень сильно влияет на результат, каким бы смешным это не казалось. Цветовосприятие человеческого глаза имеет свои законы. Знаю это, потому что интересовался, читал соответствующую литературу. Это - тонкая психология, но я не стал бы сбрасывать ее со счетов.

     - В Оберхофе Максим Чудов сказал, что одной из главных задач считает удержать до чемпионата мира форму, которую он уже набрал. У вас такая проблема существует?

     - При правильной подготовке можно без труда удерживать форму 40-45 дней.

     - А подробнее?

     - Когда спортсмен на "пике", а старт только через месяц, нужно просто пропустить какие-то старты. Вот старая истина, которую я слышал еще от своих тренеров: "От ненужных побед остается усталость". Это на самом деле так. Когда человек в форме, ему часто хочется выйти и пробежать что есть сил. В тренировке это можно себе позволить. Пробежать, не сдерживая себя, метров 200 - и снова спокойно тренироваться. Но немного - без чрезмерных нагрузок, как бы балансируя на собственных ощущениях. А вот когда стартуешь, уходят и силы, и энергия.

     Если ты много гонялся и побеждал перед чемпионатом мира, то на самам чемпионате скорее всего не победишь. Я неоднократно убеждался в этом и на своем примере, и на Ольгином. Лучше пропустить старт.

     - Означает ли это, что вы с женой намерены от каких-то стартов отказаться?

     - Да. Уже решили, что не поедем в Антхольц. Останемся на сборе в Обертиллихе.

     - А как же теория, высказанная тем же Чудовым, что все российские лидеры чуть ли не обязаны бежать на всех этапах?

     - Не обязаны. Просто Кубок мира затягивает. Даже у Ольги азарт появился  в "десятку" в общем зачете залезть. Хотя она сама прекрасно понимает, что нет неисчерпаемых резервов.

     - Когда вы сами были в сборной, рассуждали так же здраво, как сейчас?

     - Перед 1986 годом, когда я стал абсолютным чемпионом мира, готовился по своей собственной программе. Много спорил с Владимиром Иерусалимским, который тогда был у нас старшим тренером, убеждал его в том, что надо просто дать мне возможность доказать слова результатом. Выиграю - значит, прав. И он шел на это. И другие тренеры шли.

     В 1987-м я имел совершенно реальные шансы выиграть Кубок мира. Для этого на двух оставшихся этапах нужно было попасть в "десятку" на одной дистанции из четырех. Норвежцы сообщили, что оплатят все расходы по этим поездкам, но мне не разрешили ехать. Мотивировали отказ тем, что мы плохо выступили в том сезоне на чемпионате мира и никаких поездок не заслуживаем.

     - Насколько плохо?

     - Я был четвертым на "двадцатке", пятым в спринте, а в эстафете мы выиграли серебро. Сразу после чемпионата выиграли все гонки на предолимпийской неделе. Но на Кубок мира все равно не отпустили.

     - Какое чувство оставили у вас Игры-1988 в Калгари?

     - В том сезоне я очень много и тяжело работал летом.  Иерусалимский всегда говорил нам (и его слова я часто Ольге повторяю): "Если ты до тошноты не "наелся" летом, зимой результата не жди". Если работа была недостаточной, можно хорошо пробежать в декабре. Но показывает-то все не январь даже, а февраль.

     Вот и тогда именно так получилось. В декабре я "мертвым" был. А к Олимпиаде отошел. И результатами был очень даже удовлетворен: золото в эстафете, два личных серебра...

     - Но ведь по тем временам второе место вообще за результат не считалось.

     - Это так. После гонки на 20 км меня никто из руководства не поздравил. Помню, как в одиночестве ехал на награждение, и у меня лились слезы. Очень обидно было понимать, что моя медаль никому не нужна.

     - В 1992-м, в Альбервилле, было еще обиднее. Я тогда заработал право бежать 20 км, а меня не включили в состав - в руководстве начались какие-то свои игры. В эстафете, кстати, мы вполне могли выиграть, но Серега Чепиков дурака свалял. Стал на своем этапе с Эриком Квалфоссом - сильнейшим на тот момент норвежцем - на лыжне театрально любезничать. Они чуть ли не остановились тогда, раскланиваясь друг перед другом и вперед пропуская. А в это время Свен Фишер - не бог весть какой сильный по тем временам - обошел обоих и рванул вперед. И убежал от Чепикова.

     А в 1995-м я закончил бегать. Некомфортно чувствовать себя начал гораздо раньше, когда в сборную пришел Анатолий Хованцев. Технику мне сломал именно он. Хотя в те годы норвежцы специально приезжали в Ижевск, чтобы снимать, как я бегаю.

     - Необходимость изменения техники чем-то мотивировалась?

     - Возможно, таким образом Хованцев просто пытался подстроить меня под свое понимание биатлона. И заставлял делать то, что считал правильным. Тренироваться три часа на пульсе 140, например. Так ничего невозможно развить. Почему выиграли в Лиллехаммере Тарасов и Чепиков? Да потому, что готовились тогда не с командой. Все, кто работал в сборной, оказались "мертвыми".

     А после той Олимпиады меня просто выгнали. Были отборочные соревнования в Кирово-Чепецке, и в правилах отбора черным по белому было написано, что победитель гонки на 20 км едет на этапы Кубка мира. Я выиграл, но меня никуда не взяли. Потом я заработал баллы, позволявшие приехать на январские этапы Кубка, но Хованцев сказал, чтобы я заканчивал карьеру. Мол, все равно дороги не будет.

     - Уходить было тяжело?

     - Очень. По здоровью и физическим кондициям я мог бы бегать очень долго. Уже когда стал работать тренером, иногда вместе со спортсменами принимал участие в контрольных гонках. И показывал вполне приличный результат, хотя к тому времени не бегал уже шесть лет.

     - Биатлон вам когда-нибудь снится?

     - Постоянно. Мне первый тренер в свое время сказал: "Вы занялись удивительным видом спорта. Если по-настоящему в него влюбитесь, то будете до своей смерти бегать во сне". Вот я и бегаю. Хотя сейчас мне чаще снится, как бежит Ольга.